Говорит Москва

Говорит Москва

СВОДКА ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ

за 22 июня 1941 года

С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Со второй половины дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец, первые два в 15 км и последнее в 10 км от границы.

Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолетов противника.

СОВИНФОРМБЮРО

Govorit Moskva!

SVODKA GLAVNOGO KOMANDOVANIYA KRASNOJ ARMII

za 22 iyunya 1941 goda

S rassvetom 22 iyunya 1941 goda regulyarnye vojska germanskoj armii atakovali nashi pogranichnye chasti na fronte ot Baltijskogo do Chernogo morya i v techenie pervoj poloviny dnya sderzhivalis' imi. So vtoroj poloviny dnya germanskie vojska vstretilis' s peredovymi chastyami polevyx vojsk Krasnoj Armii. Posle ozhestochennyx boev protivnik byl otbit s bol'shimi poteryami.

Tol'ko v Grodnenskom i Kristynopol'skom napravleniyax protivniku udalos' dostich' neznachitel'nyx takticheskix uspexov i zanyat' mestechki Kal'variya, Stoyanuv i Czexanovecz, pervye dva v 15 km i poslednee v 10 km ot graniczy.

Aviacziya protivnika atakovala ryad nashix aèrodromov i naselennyx punktov, no vsyudu vstretila reshitel'nyj otpor nashix istrebitelej i zenitnoj artillerii, nanosivshix bol'shie poteri protivniku. Nami sbito 65 samoletov protivnika.

SOVINFORMBYURO

Estudiante Estucador

Dos nombres y un hombre, dos hombres y un nombre, dos nombres y un muerto, dos nombres y un vivo.

Una alambrada, una chimenea, humo blanco, ceniza calcárea, una chimenea fantasma que no existe, que aquí no hace falta.

Un muro de armas y balas, una muralla de huesos y pieles, de papeles y zapatos, de vivos sin alma, de muertos sin calma.

Qué puedo hacer, qué hice, qué debí hacer, sigo pensando y me pregunto, qué pude hacer.

Elegir entre los vivos, elegir entre los muertos, uno en la lista, diez fuera, elegir, a quién elegir, qué debo hacer, si la soga también aprieta mi cuello.

Y sigo pensando, qué debía hacer, qué podía hacer. Un año de alambre y espino.

Ser excluido, ser apartado, entre amigos, ser cuerdo y ser extraño. Escribir, leer, y contar, la historia que no ha terminado, y leer, volver a leer.

Y pensar de nuevo qué se pudo hacer, qué se hizo en vano, y cuántos se quedaron, a cuántos se eligió, cómo elegir entre vivos y muertos, entre esqueletos y trapos.

Qué debía hacer. Ahora ya no importa, ahora de entre los vivos tomo asiento entre los muertos, entre aquellos antiguos hermanos, poco a poco volvemos a lugar que abandonamos.

Tomo asiento, y leo, vuelvo a leer en el paraíso de mi antiguo infierno.